В преддверии 90-летия окончания гражданской войны на Дальнем Востоке предлагаем мозаику из сообщений, помещенных на страницах одной из владивостокских газет

Исторические дни воссоединения с Родиной

 

Именно так в новостном анонсе газеты «Голос Родины» названы события 25-26 октября, для более позднего времени известные как дни вступления НРА ДВР во Владивосток. 

Современнику не всегда удается точно оценить происходящие на его глазах события. Будущее же склонно шутить с нами: рождается миф, которому мы слепо поклоняемся. Так было и будет со всеми значимыми событиями. Но благодаря газете, можно заглянуть на минутку в театр истории и увидеть окончание гражданской войны и освобождение Приморья глазами журналистов.

Накануне, после очередного перерыва по цензурным соображениям, вышел номер газеты без порядкового номера, в один лист. Чуть-чуть рекламы, немного хроники, а в основном приказы, телеграммы, обращения. Естественно, что материалы малого номера знакомят с предысторией, описание значимых событий еще впереди.

  15 сентября 1922 г. главком НРА И.П. Уборевич  издал приказ № 391, в котором объявил воззвание ВЦИК от 13 августа 1922 г., направленное к каппелевцам, меркуловцам и солдатам Земской рати,  с призывом бросить ряды врагов и вернуться на родину.

Невозможно не повторить слова,  сказанные в этом приказе от имени Народно-революционной армии:

«В происходящих в Приморье кровавых событиях, в которые вас втянули враги народа, повинны вы.

И вы будете безусловно разбиты.

Это не бахвальство, а закон исторического развития переживаемой нами эпохи. Мы - рабочие и крестьяне - разбили самые сильные белые армии, знаменитых генералов - лучших знатоков военного дела.

Так будет и теперь.

Читая воззвания и приказы вашего правителя Дитерихса и ваши Владивостокские и Харбинские газеты, я вижу, что ваше сознание отравляют дурманом клеветы, ложных слухов и воздушных планов, направленных к удушению трудящихся.

В злобном ослеплении, попавшись на их удочку, вы не хотите видеть гигантских завоеваний рабочих и крестьян России, их мощного развития, с которым считается вся Европа, весь мир.

Все, что вы делаете,  и что предполагает делать Дитерихс, показывает бессилие вашей воли, невежество и нравственную нечистоплотность. Его стремления притвориться верующим для использования темных отсталых людей – смешная комедия и в то же время печаль русского народа.

Печаль и горе начинается в тот момент, когда вы, русские офицеры и солдаты,  продаете свою честь на служение иностранным капиталистам.

Горе и позор для всех честных русских людей начинается с момента, когда солдаты и офицеры Земской Рати льют кровь, находясь на служении у преступника Дитерихса.

Народно-революционная армия во имя интересов рабочих и крестьян и великих идей, начертанных на наших знаменах, найдет в себе силы и мужества, чтобы разбить вас и положить конец вашей преступной роли в жизни Приморья и всей России. Рабочие и крестьяне всей России, именем своего верховного органа ВЦИК, предлагают вам бросить позорную борьбу и вернуться к мирной жизни. Другого выхода у вас нет.

Я уверен, что сотни и тысячи из вас жаждут вернуться к мирной жизни. Народно-революционная армия всех искренне раскаявшихся примет по-братски.

Предвоенсовета, главком и военмин Уборевич

Член военсовета И. Погодин

Начштаба Смородинов».

 

19 октября Главкомом  был издан  еще один приказ - № 1776:

«Сегодня войска Народно-революционной армии, завершая свой победоносный марш, в 9-ти верстах от Владивостока встретились с японскими войсками, командование которых заявило, что в случае нашего продвижения откроет огонь. Японцы своими штыками, очевидно, хотят спасти остатки белых банд Дитерихса и свом поведением вызвать новую войну и новые бедствия для мирных жителей.

Во Владивостоке сейчас царит безвластие,  анархия, пьянство и расстрелы. Двух кочегаров белые бросили в топку. Старые преступные правители, убегая из России, хотят вконец разрушить народное хозяйство.

Рабочие во Владивостоке объявили забастовку.

Если такое положение будет продолжаться несколько дней, то совершенно будет нарушена мирная жизнь и могут произойти непоправимые бедствия для всех жителей.

Товарищи командиры, комиссары и бойцы Народно-революционной армии!

На сегодняшний день и ночь я приказал вам отойти на несколько верст от японских позиций и в бой не вступать.

Народно-революционная армия не хочет войны с японским народом, а борется во имя мирной жизни. В течение сегодняшней ночи мною будут приняты меры, чтобы еще раз разъяснить японскому командованию положение вещей и чтобы произошло мирное вступление Народно-революционной армии во Владивосток.

Но пусть знает весь мир, что Народно-революционная армия, как армия великого русского народа, который не был побежден никем, даже японцами, разоруженной быть не может. Мы сумеем своей грудью проложить дорогу и защитить наши интересы.

Товарищи командиры, комиссары и бойцы! Держите крепко винтовку в руках и ждите дальнейших указаний. Приказ прочесть во всех ротах, батареях, эскадронах и командах.

 Главнокомандующий Народно-революционной армией Уборевич».

 

Здесь же опубликовано обращение И.П. Уборевича к населению города:

«Населению гор. Владивостока, солдатам и офицерам так называемой Земской Рати воеводы Дитерихса.

В моем приказе 391 от 15 сентября было изложено точно порядок амнистии солдат и офицеров, которые искренно хотят вернуться к мирной жизни. От корреспондента газеты «Наша Речь» и других источников я получил сведения, что во Владивостоке находятся темные безнравственные личности, распространяющие ложные слухи о якобы творимых Народно-революционной армией жестокостях.

Призывая в свидетели все культурное человечество, сообщаю для сведения населения, солдат и офицеров земской рати следующее: так как в авантюру Дитерихса кучкой реакционеров, уже успевших удрать за границу, были вовлечены массы рядовых офицеров, солдат и мирных жителей, то для искренне раскаявшихся приказ 391 остается в силе.

Всех мобилизованных ратников и искренне раскаявшихся пленных мы уже отпустили по домам.

Русские рабочие и крестьяне твердо уверены в прочности своей власти и не намерены мстить врагам, а тем более преследовать жен, детей и все семьи бежавших белых.

Народно-революционная армия, борясь за установление мирной жизни во всем Приморье, примет все меры после занятия города Владивостока, чтобы установить порядок.

Все честные граждане должны помочь Народно-революционной армии и принять все меры к недопущению увоза, распродажи и уничтожения Русского народного имущества.

Главком НРА Уборевич. Ст. Угольная. №1786. 22 октября».

 

В среду 25 октября вышел полновесный номер газеты  на 4 страницы (№ 819)  с анонсом:

«Перед воссоединением с Родиной.

Встреча русского и японского командований.

Последний день иностранной интервенции во Владивостоке.

Спешная погрузка японских войск.

Время вступления милиции ДВР.

Грабежи белых мародеров.

Известия с родины: положение в России и в Дальневосточной республике.

Ратификация ЦИКом русско-германского договора в Раппало.

Карикатура М. Афа».

 

Номер напоминает, что с 21 октября в городе проходит всеобщая забастовка, которая в числе прочего привела к прекращению информационного обмена.

 

«Установленные на военных кораблях и на Русском острове беспроволочные телеграфные станции не оказались в состоянии полностью обслуживать даже передачу официальных телеграмм».

 

В связи с этим 23 октября на пароходе «Хозан-Мару» во Владивосток прибыли по 4 специальных корреспондента газет «Осака Майничи» и «Осака Асахи».

 Японская печать в лице «Владиво-Ниппо» оценило забастовку как рекордную, которая должна была бы вызвать удовлетворенную улыбку у князя П. Крапоткина. «Голос Родины» цитирует японское издание:

«Разве улицы Владивостока в буквальном смысле слова не омертвели? Город, еще недавно не знавший ночи, погрузился во тьму тьмущую. Всеобщая забастовка представляется отрицательным явлением, но разве эта забастовка не положительное явление? Одновременно она вызывает и чувство трагизма, и чувство уважения».

 

По данным японских корреспондентов, забастовка  была организована лидерами 36 профессиональных объединений, которые преследовались властью и действовали в условиях конспирации. Рабочий Владивосток, в отличие от элиты, проявил удивительную сплоченность в этих сложных политических условиях.

Рабочие профсоюзы были единственной силой в городе, способной влиять на ход событий. Профсоюзный комитет Дальзавода направил консулам иностранных держав заявление, в котором обвинил их в пособничестве разграблению города. Консульский корпус не соглашался на вступление частей НРА. Рабочие потребовали от них «принятия немедленно решительных мер к прекращению грабежа и уничтожения русского народного достояния и освобождения населения от террора и произвола преступных группировок». В противном случае – рабочие уповали на международную солидарность, на предание консулов суду рабочих и крестьян, представляемых ими стран.

 

22 октября неизвестными лицами из тюрьмы были выпущены 6 уголовных преступников, следом  бежали еще 15 человек.

«Вся тюремная администрация бежала».

 

В этот же день солдатами отъезжающих отрядов разгромлена Рабочая Слободка. Вечером в поисках оружия они разбили окна в 24 домах,

«наделали страшнейший переполох среди населения».

 

 Разгромлено здание вокзала станции «Владивосток», в том числе кабинет начальника станции. Господами-милиционерами экспроприирована пишущая машинка редакции газеты «Владиво-Ниппо». Группы неизвестных  вооруженных людей среди бела дня врываются в квартиры, лавки и грабят, нередко под видом «обыска». Причем, происходит это не только на окраинах, но и в центре города - на улицах Светланской и Алеутской. По ночам в городе стреляют. Обычная фраза из хроники происшествий:

«При ограблении произошла перестрелка».

 

 22 октября арестован председатель Торгово-Промышленной палаты А.В. Овсянкин, которого подозревали в создании «нового коалиционного правительства». Правда, из газетной статьи, да,  наверное, и на деле, не очень было ясно, кто арестовал и обыскал. Его допрашивали в здании Добровольного флота и в Морском штабе, а, в конце концов,  «извинились, говоря, что они не отдавали приказа об его аресте».

 

Иронично-спокойная «Владиво-Ниппо» дает горожанам полезный совет:

«Если в настоящее время… не относиться с должной осторожностью к одетым в форменную одежду гражданским и военным чинам, то возможны невероятные недоразумения».

 

&

 

«Неизвестными угнан автомобиль, принадлежащий управлению милиции», при этом бегут начальники уголовного розыска, сначала Мерцалов, затем войсковой старшина Солянский. Последний оставил свой пост и скрылся, по слухам, на пароходе «Взрыватель», прихватив деньги, принадлежавшие одному из арестованных.

 

&

 

 «Уход Сибирской флотилии.

В ночь на 23 октября все суда Сибирской военной флотилии были переведены на Эгершельд и стали вместе с японскими военными транспортами. Утром 23 суда выстроились в одну линию и в половине 9 пошли в море по направлению Посьета через Токаревский маяк. Первым шел «Патрокл». «Манчжур» был взят на буксир «Свирью». «Батарея» шла позади. На рейде остались катера и пароходы Добровольного флота. По распоряжению адмирала Старка миноносец «Механик Анастасов» в 7 час. утра 22 октября был затоплен. Миноносец был в исправности. Как передают, японское командование было против увода из порта миноносца, как военного судна. С «Манчжура» орудия сняты».

 

 

 

 

Русский остров продолжает быть отрезанным от города. Омский и Хабаровский кадетские корпуса эвакуируют только старшие классы. Никакой охраны на острове нет, следовательно, есть реальная опасность взрыва складов боеприпасов и разграбления интендантских складов.

Бегство было стремительно паническим, как в «Беге» М. Булгакова. Это объективно подтверждается сообщениями газеты о начале 27-28 октября работ по подъему потопленных вещей в бухте Золотой Рог:

«В настоящее время у пристани Добровольного Флота, где нагружался белыми пароход «Защитник», происходят водолазные работы по извлечению с морского дна разных военных принадлежностей, упавших в море во время спешной погрузки. До сего времени извлечены: автомобиль, кухня, двуколки, много подсумков, полушубки и т.д. Некоторую трудность представляет извлечение с морского дна снарядов, которых также много упало в воду».

(28 октября)

 

На последней странице номера от 25 октября маленькая заметка:

 

«Начало передачи города.

 Сегодня около полудня японское командование послало офицера для переговоров с командованием нарревармии о порядке замены постов японских частей русскими. Передача постов начнется немедленно после соглашения».

 

«Японские заставы.

Японские заставы расставлены от города до Бойни. Часовые совершенно не понимают по-русски и вчера почти никого не пропускали после 3 часов дня. Проезжающие на подводах совершенно не пропускались».

 

Номер от 26 октября дополняет картину событий исторических дней. С 16 октября жгли бумаги и разрушали имущество штаба Земской рати, размещавшегося в здании штаба Крепости. Дитерихс с остатками своих вооруженных сил сухопутьем ушел на Посьет. На 22 октября во Владивостоке находились около 1300 солдат отряда Глебова, разоруженного японцами. Казаки-глебовцы были размещены на Эгершельде, готовились к отправке в Гензан. Планировалось, что они сухим путем направятся в Посьет, но приказу не подчинились и вошли в город. Дитерихс обвинил их в невыполнении приказа, но сам город оставил. В результате, лишенные командира бойцы, которым формально была поручена охрана, занялись грабежом. Ими было разгромлено управление воинского начальника. Скрылся неизвестно куда начальник телеграфной конторы… Бежал генерал Пучков вместе с полученными из Госбанка 100000 золотых рублей, предназначавшихся на жалованье Земской рати…

«До ночи 24 октября остатки глебовцев грабили и днем и ночью все, что находили…».

 24 октября вооруженными людьми произведен обыск в здании Управы. Искали оружие, но изъяли пишущие машинки. Бросается в глаза, что именно эти чудные машины имеют значение наряду с оружием и автомобилями. Чувствуется, что человечество ощутило вкус документа, особенно напечатанного на пишущей машинке. Она однозначно символ власти во Владивостоке в 1922 г.!

 

В этом номере на первой полосе:

 

 

  

«Владивосток, бесчисленными жертвами, упорными усилиями и геройской храбростью бойцов Народно-революционной армии,  вырван из под деспотической власти царских генералов и из когтей интервенции.

Наш город вновь стал русским городом и может возродиться к мирному труду.

Да здравствует Народно-революционная армия!

Да здравствуют борцы за общенародное дело!

Вечная память павшим!»

 

Материалы номера от 26 октября подробно освещают события предыдущего дня в городе. Утром войска ДВР сконцентрировались в районе Второй Речки и постепенно, по мере ухода японцев, стягивались к Первой Речке. Японские же части заняли сопки Голубиной Пади и Тигровой горы и контролировали отход своих пехотных частей,  проходивших с Первой Речки  прямо на пристань для посадки на пароходы.

«По улицам, ведущим к пристани, были расставлены английские солдаты без оружия. На пристани с утра масса народа».

 

 В 11 часов дня генерал Тачибана вместе с главным японским штабом на пароходе «Тайхоко-Мару» покинул Владивосток в сопровождении миноносца.

 

«Прощальное слово генерала Тачибана

Главнокомандующему русскими воинами.

 Ваше Высокопревосходительство, Главнокомандующий красными войсками г. Уборевич! Я очень сожалею, что не пришлось встретиться с Вами на фронте при боевой обстановке, но, с другой стороны,  я испытываю чрезвычайную радость от того, что расстаюсь с Вами без военных столкновений между моими и Вашими войсками, без единого пушечного или ружейного выстрела, как с моей, так и с Вашей стороны. То обстоятельство, что нам удалось избежать кровопролития, я отношу всецело за счет Ваших гуманных и справедливых распоряжений. Я ожидаю скорого восстановления дружественных сношений  между Японией и Россией и желаю Вам счастья. Генерал Тачибана. 25 октября 1922 г.».

 

В интервью, взятом 22 октября сотрудником агентства  «Тохо» Хироока у И.П. Уборевича на Угольной в вагоне, были вопросы гарантирования безопасности иностранным резидентам и соблюдения условий вступления революционных войск в город. Главком ответил следующее:

«Японовойска могут со спокойной душой выехать из Владивостока. Я вообще не люблю встречаться с японскими военными, но в день эвакуации, если генерал Тачибана этого пожелает, я могу крепко пожать ему руку  и радостно проводить его».

 

С 12 часов дня на казенных и общественных зданиях города красовались флаги ДВР. В 1 час дня ожидали входа в город милиции в количестве 3 тыс. человек.

Центральный стачечный комитет своим приказом № 5 объявил забастовку оконченной в 3 часа дня.

«Все рабочие и служащие государственных, общественных и частных учреждений должны приступить к исполнению своих обязанностей».

 

Корреспондентом газеты «Голос Родины», стоявшим на углу Китайской и Фонтанной улиц, вход частей Народно-революционной армии ДВР описан следующим образом:

 «Уже в начале второго часа дня на Светланской ул. около городского сада образовалась в ожидании прихода войск ДВР большая толпа народа, которая с каждой минутой все прибывала и прибывала. Вскоре публикой была занята вся Китайская улица, по которой должны были прийти войска. Балконы домов переполнены публикой. В сторону вокзала по Светланской и Китайской едут грузовик за грузовиком. Начиная с 2 ½ часов со стороны Первой Речки начинают проезжать автомобили с пассажирами, надо полагать, с представителями власти. Из автомобилей кидают летучки. Публика вырывает из рук бросающих летучки и ловит их на лету.

Три японских миноносца дымят на Амурском заливе около Семеновского базара. В числе публики масса японцев, некоторые из них с фотографическими аппаратами. В 3 часа в город входит конная разведка из 20 человек. Милиционеры, стоящие на постах, прикалывают милицейские значки. Разведка вооружена ружьями при двух автоматических. Разведка входит, можно сказать, при мертвой тишине. Офицер и некоторые из солдат народно-революционной армии имеют в руках букеты цветов. Разведка по Китайской направляется к Светланской. Спустя несколько минут, за разведкой показывается лошадь с военным, который держит в руках несколько букетов цветов. За ним двое солдат. Далее идет кавалерия. У каждого из бойцов красный бант на груди. Конница входит в город небольшими частями, которые направляются по разным сторонам, сворачивая от Фонтанной в боковые улицы».

 

Позднее в номере от 28 октября газета опубликует интервью начальника местной японской дипломатической миссии информационному агентству «Тохо», в котором будут даны комментарии к только что описанной ситуации:

«Японовойска отказывались допускать красные части в город исключительно с целью предупредить возникновение кровопролития. … Соглашение, достигнутое между генерал-майором Сибаяма и главкомом Уборевичем относительно входа красных войск в город 25 октября в 4 час. дня и передачи складов на Первой Речке 25 октября в 9 час. утра указывает на то, что главком Уборевич понял намерение японского командования».

 

По утверждению дипломата,  японские войска получили приказ не открывать огонь даже при приближении красных на 500 метров. Он подчеркнул, что это было сделано для защиты японского населения Владивостока и дорого стоило для обеих сторон:

«Ген. Тачибана после этого говорил, что в истории японской армии не было подобных прецедентов».

 

НРА также не сделала ни одного выстрела. Тем самым сумевшие договориться стороны спасли город от кровопролитного сражения.

 

&

 

«Кто к родине любовию пылает,

Тот во враге лишь друга сохранит.

Найдя в другом не то, что разделяет,

А то, что их в одно соединит».

Александр Журин